На самом деле — я свидетельствую — Марк знал заранее о рейде дознавателей из Галактического Магистрата и сумел вывезти и припрятать сто четырнадцать эмбрионов, способности которых были обозначены как блистательные. Предупредил его Бум-Бум Ларош. Всю операцию по сокрытию зародышей провела Синдия. Под ее и Шигеру Мориты началом было закончено строительство секретного гистаториума под виллой Ремиларда на острове Оркас. Там и продолжилась работа…

Как раз в то же время у Марка и Синдии появился второй ребенок, дочь Клод Лаура Малдоуни Ремилард, Родилась она 19 мая 2082 года. А через две недели созрели зародыши, и их надо было высвобождать из материнских капсул.

23

Сиэтл, остров Оркас, Земля

23 мая 2082 года

Укачав и уложив в кроватку маленькую Клод, Синдия затребовала очередной доклад из гистаториума. Зародыш под номером 42 — между собой его называли Конлан — беспокойно ведет себя. Надо посоветоваться с Саскией, дежурным биологом, что делать с ним дальше. Какой активный паренек растет!..

Понятно, ему пришел срок появиться на свет. Надо потерпеть, малыш, тебе еще придется провести в своей искусственной утробе не меньше двух недель. Пока не придет звездолет с Оканагона, пока не отвезет детишек к их будущим родителям. Там они пойдут в особую секретную школу, где из них сделают Ментальных людей…

Синдия, накинув легкий халатик на чуть прозрачную ночную рубашку, вышла на балкон спальни, где, облокотясь на перила и наблюдая за морской далью, стоял Марк. На нем были только шорты из золотистого шелка, его крепкое мускулистое тело вновь вызвало прилив желания у Синдии. Она, как и в первые дни их знакомства, теряла голову при виде этого мужчины, который был ее мужем. Ничего, что живот время от времени сводило от боли, ничего, что ныло ее лоно, только что родившее на свет второго ребенка… Она даже глаза закрыла от восторга, боли и мучительного нестерпимого желания.

Он повернул к ней голову и улыбнулся.

— Как дети? — спросил он.

В этом вопросе был весь Марк, Синдия уже устала обижаться, как-то сжилась с этой болью. Он спрашивал о тех, подопытных. Своими он никогда не интересовался, а если, случалось, задавал вопрос, то это было исключительно из каких-то своих практических соображений. Что с ним поделаешь — ни разу не подошел к кроватке Хагена или Клод. Синдия вздохнула. Когда она видела его так близко, все это не имело значения.

— Там все в порядке, — ответила она. — Я проверяла.

— Подойди поближе, — пригласил ее Марк. — Видишь, в проливе киты играют?

— Киты? Где? — чуть преувеличенно всполошилась она. — Это наши знакомые? Я что-то не очень разберу, слишком далеко для моего мысленного взгляда.

Он указал ей пальцем, и Синдия наконец разглядела на волнующейся поверхности моря спины больших морских существ. Время от времени кто-то из них выпрыгивал из воды, бил хвостом, поднимая гору брызг. Спустя несколько мгновений гулкий удар долетал до балкона.

— Я вижу Тунжи, — сказал Марк, — Филти Макнасти, Айреги-на, Экароха, Пушкаря и Мэджонг. Она с маленьким детенышем.

— Может, заодно и его окрестим? — предложила Синдия. — На пару с нашей дочкой.

Он на мгновение задумался.

— Как насчет Нуаж в честь нашей малютки? Это по-французски то же самое, что и Клод [131] .

— Отлично.

— Хочешь, я налью тебе сангрии? — Он вернулся в спальню и наполнил два хрустальных стакана вином из графина, потом пригласил жену сесть в широкий, на двоих, шезлонг. — Отдохни, любимая. Ты сегодня набегалась.

Он подал ей руку, она приняла ее и расположилась в матерчатом складном кресле. Он сел рядом с ней. Синдия прильнула к его руке.

— Знаешь, что удачно? — спросил Марк и сам ответил: — Что мы не стали дожидаться приезда Джека и Доротеи и окрестили сегодня Клод. Из Тьери и Мицуко получились идеальные крестные.

Синдия засмеялась.

— Признался бы честно, что не хотел, чтобы два блистательных мастера побывали в нашем доме, — мало ли что они сумеют разглядеть? Не дай Бог, еще обнаружат гистаториум.

— И это, конечно, тоже, — кивнул Марк. — Но я как-то потерял охоту ко всем этим шумным семейным праздникам. Помнишь, когда крестили Хагена?.. Вокруг столько важных дел — не время веселиться.

Синдия постаралась возразить ему помягче:

— Но, Марк, все было так чудесно…

— М-да… Возможно. Лучше взгляни на этих морских убийц.

— Ну, Марк, не называй их так. Скажи лучше: «на китов».

— Тебе от этого будет легче? Что поделать, они по природе своей охотники. Великолепные, умные пожиратели мяса.

Синдия усмехнулась.

— Такие же, как ты, любимый. Или я… — Она немного помолчала, потом спросила: — Этот остров назван в честь ки тов? Или Петров дал название китам?

— Ни то, ни другое, милая. «Орка» на латыни — это особая разновидность китов. Остров назвал испанский конкистадор Франсиско Элиза в честь вице-короля Мексики дона Хуана Винсенте де Гуемос Пачеко и Падилья Оркаситес и Агуйо Конде де Ревилья Гигедо.

Она рассмеялась.

— О Небеса, какое имя! Но мне не верится, что здесь простое совпадение.

— Всякие совпадения бывают. Одновременность вплетает случайность в неизбежность. Нам бы следовало знать об этом, cherie.

— Конечно, — согласилась Синдия, и в следующее мгнове ние тупая боль вновь перехватила область таза. Она порывисто вздохнула…

— Что с тобой, родная? Опять схватило? — спросил муж.

— Так, немножко. Это всегда случается после родов.

— Чертова природа! Позволь, я подлечу тебя.

Он обнял ее, прижал к себе, и теплая волна затопила тело Синдии. Боль действительно быстро угомонилась.

— Ах, Маркус, Маркус, как хорошо. Если бы ты только догадывался, как я люблю тебя.

— Я тоже. Я не могу выносить, когда ты испытываешь боль.

— А боли больше нет.

Это было не совсем верно. Физическое страдание действи тельно исчезло, но осталось какое-то глухое разочарование. Оно все сильнее захватывало ее душу. Как ни уговаривала себя Синдия, что это все пустяки, все пройдет, перемелется, но гибельная опустошенность все отчетливее проявляла себя. И еще этот животный страх!.. Казалось бы, с чего? А вот поди позабудь о нем. Дело было не в Марке… Хотя, может, и в нем тоже. Его не было возле нее при рождении Хагена, не было его и при появлении на свет Клод. Все дела, дела!.. На этот раз он отбыл в Конкорд на какую-то особо важную встречу оппозиционеров.

Вот что тревожило и донимало ее. Этот самый гистаториум, который был организован в подвалах виллы. Она не могла не думать о сотнях упрятанных в стеклянные колбы младенцах. Казалось, их жалобы долетали до нее. Она ругала себя, дипломированного инженера, за подобные мракобесные страхи, однако они не уходили. Дело дошло до того, что она отказалась, как принято на Хибернии, рожать дома. Хаген появился на свет в этой спальне, под присмотром опытной акушерки, но тогда под домом не было этого жуткого скопища живой и в то же время какой-то сомнительно живой плоти. Когда пришел срок, она оставила Хагена на попечение Тьери и Мицуко, а сама уехала на северное побережье острова, в деревушку под названием Истхаунд, и там легла в местную больницу. Там и родила Клод под надзором местного врача.

Все прошло успешно, хотя намного труднее, чем в первый раз. Обессиленная Синдия не могла с помощью дальновидящего взора связаться с мужем и вызвала его по телекому. Отыскала Марка в квартире Северина в Конкорде. Тот, казалось, был удивлен, когда Севи и другие мятежники начали настаивать, чтобы он вернулся домой к жене и ребенку, однако спорить не стал. На следующий день он уже был на Оркасе. Заявился с огромным букетом алых роз и погремушкой в виде клоуна, купленной в магазине Тиффани в Конкорде.

Из тех же самых соображений Синдия взялась за надзор над искусственно зачатыми детьми и техническим персоналом. Как всякий храбрый человек, она решила быть поближе к тому, что внушало ужас. Работала она добросовестно и сразу после приезда Марка уже была готова спуститься в подвал, чтобы проверить, все ли там нормально. Муж удержал ее.