— Этот проект — он все еще в стадии теоретических рассуждений?

— Я так думаю…

Однако все оказалось далеко не так, и не только Синдия, но и вся Галактика вскоре услышали об этом.

В общении на расстоянии с помощью мысленного кода я слабоват. Конечно, когда надо вопить во всю ментальную глотку или так же шумно восхищаться, мой рев может услышать самый слабый оперант, но если приходится вести узконаправленный разговор, не предназначенный для чужих ушей, в этом случае я, бывает, срываюсь. Вот когда мне приходится попотеть, как это случилось в ту же ночь, когда после визита Синдии я решил не откладывая поговорить с Марком. Мне было известно, что они остановились в нашей самой старой гостинице — это всего в двух кварталах от меня. Туда я и отправился…

Битых два часа я слонялся по парку, разбитому возле колледжа, — окна номера, где остановились Марк и Синдия, выходили как раз туда; я без конца вызывал Марка на его соб ственном мысленном коде. Все впустую! Я уже было совсем собрался возвращаться домой, когда он ответил мне:

Какого дьявола ты здесь шатаешься, дядя Роджи?

Ты в номере?

Конечно. Только что вернулся с конференции в колледже.

Мне нужно с тобой поговорить. Выйди, это очень важно.

… Подожди пять минут.

Скоро я различил высокого человека, вышедшего из гостиницы, и пошел ему навстречу. Вечер был теплый, уже совсем стемнело, зажглись уличные фонари, но в парке было полно народу — бегуны, пытающиеся сохранить здоровье, влюбленные парочки, тискавшиеся в каждом темном углу. Нам с трудом удалось отыскать уединенное местечко. Над нашими головами, за пределами световой завесы, покрикивал ночной ястреб — должно быть, он вылетел на охоту.

— Что там с Синдией? — спросил я.

— Не знаю, спит. А что с ней должно случиться? Я и сам наполовину разделся, когда ты окликнул меня.

Я перешел на мысленный код: Все дело в Ментальном человеке.

Марк долго молчал. Потом вздохнул и поинтересовался: Она тебя расспрашивала о нем, так?

— Сынок, ты сам упомянул об этом чуде, — вслух сказал я и затем вновь продолжил мысленно: Прошлой ночью, в отеле у Белой горы. Ей известно, что ты работаешь над каким-то фантастическим проектом. Теперь ее берет сомнение — не по этой ли причине ты собираешься вернуться в Сиэтл. У нее сложилось впечатление, что теперь она как бы отходит на второй план… А ты помалкиваешь…

Марк вслух выругался в сердцах, потом, уже немного успокоившись, объяснил: Дурочка У меня и в мыслях ничего такого не было!..

Я верю.

Знаешь, эти месяцы с Синдией!.. Что-то удивительное!.. Я как в омут с головой… Когда же она сказала о ребенке, я словно проснулся. Вспомнил, что у меня и другие обязанности есть. Куча дел… Прежде всего Ментальный человек. Это самый важный в моей жизни проект.

В самом деле?

Я… не пудрю тебе мозги. Поверь, дядя Роджи. Я обожаю Синдию. С ней мне так хорошо, но Ментальный человек — это не только забава или, скажем точнее, мое хобби. Это существо способно спасти всех нас, все человечество. Только с его помощью мы обретем свободу!

Ты рассказывал мне о нем много лет назад. Помнишь, в таверне… С той поры ты ни разу не откровенничал со мной на эту тему. Сейчас не можешь поделиться?

Нет. Пока нет. Проект только-только вышел из стадии теоретических разработок, только-только начал обретать конкретные технические черты.

Ладно, со мной можно подождать, но Синдии ты должен все рассказать. И не откладывай разговор в долгий ящик… или ты рискуешь потерять ее.

— Ты что, старый идиот! — взорвался Марк, и я даже как-то успокоился: если он говорит в своей обычной манере, значит, Синдия действительно дорога ему. Что-то дальше будет?

Марк вскочил — видно было, он хотел выдать мне еще два-три сочных эпитета. Вдруг он обмяк, словно из него вы пустили воздух. Он даже как-то сгорбился и заговорил ровным, глухим голосом:

— Ты прав, дядька. Конечно, грех оскорблять тебя — ты завел этот разговор в моих же интересах. От всего сердца… Я благодарен, что ты меня, дурака, надоумил. Как только мы вернемся домой, я расскажу ей все без утайки. Надеюсь, она поймет меня и тоже захочет принять участие в этом проекте.

Я тоже встал и пожал ему руку.

— Так и сделай. И вот что еще — когда вернешься в свой номер, займись с ней любовью. Это обязательно.

— Она же спит, — слабо запротестовал блистательный Магнат.

— Ничего, разбудишь. И обязательно сделай это. Ради Бога!..

Он пожал плечами, пожелал мне спокойной ночи и ушел.

С Марком и Синдией мы встретились дня через три, как раз перед самым их отлетом из Хановера. Синдия просто светилась от счастья, Марк расхаживал по моей лавке, словно сытый кот — вальяжный, добродушный, немного сонный. Приятно было посмотреть на них. У меня от души отлегло…

Затем в середине лета в моей жизни вновь появилась очаровательная Салли Лапидус и позволила мне совершить вторую попытку. Я рьяно воспользовался представившимся шансом и уже через несколько дней забыл обо всем на свете.

Заявление для публики Марк Ремилард сделал 10 сентября 2080 года. Момент был выбран удачно, да и презентация, а также осмотр лабораторий корпорации, хитроумно объединенные с пресс-конференцией, прошли на редкость успешно. Марк одним ударом убил двух зайцев: привлек на свою сторону большинство нормальных землян и нанес Содружеству удар ниже пояса. В первый раз за все годы часть территории СЕРЕМа была открыта для представителей средств массовой информации. Предлогом послужила презентация нового церебрального генератора 600Х, предназначенного для Геофизического департамента на Оканагоне.

Проект Ментального человека был представлен походя, во время осмотра лабораторий. Когда Марк привел толпу журналистов в то крыло, где доктор Стейнбренер вместе со своими сотрудниками возился со шлемами Е-18, Марк как бы невзначай обмолвился об этой научной разработке. Одной из многих, как тут же добавил он, которыми занимается СЕРЕМ…

Конечно, корреспонденты тут же набросились на него — что это за шлем, для чего он нужен?

Марк объяснил: для того, чтобы с помощью сотворительной метафункции оценить степень предрасположенности эмбриона к овладению сверхчувственными возможностями.

Это была сенсация! На него тут же обрушился град вопросов.

Корреспондент «Нью-Йорк тайме» спросил: «Действительно ли с помощью ЦГ можно определить уровень метаспособностей у еще неродившихся младенцев? »

Джефри Стейнбренер ответил утвердительно — правда, только в определенных пределах. Хорошо обученный специалист с помощью шлема ЦГ имеет возможность провести количественный анализ микроскопической ауры, возникающей вокруг зародыша в пробирке уже в семинедельном возрасте. Дело в том, что зарождающийся мозг сразу начинает взаимодействовать с силовыми решетками метапсихических полей и следы подобных взаимодействий можно зафиксировать. Подобную аппаратуру доктор Стейнбренер начал разрабатывать еще во время работы в Чикаго, на так называемой «фабрике нерожденных». Ошибка определения уровня способностей до рождения и после укладывалась в допустимые пределы. Далее доктор Стейнбренер заявил, что точность достигает девяноста двух процентов. К сожалению, из политических соображений ему не дали закончить эту работу, поэтому он перешел в СЕРЕМ. Это произошло в 2078 году. Здесь он возглавил отдел бионики и принимал участие в разработке проекта 600Х. Последний год он полностью посвятил себя разработке новых методов определения метаспособностей эмбрионов.

Представители «Сайнс» и «Ньюсуик» задали несколько технических вопросов, на которые доктор Стейнбренер отвечать отказался. Сказал только, что ответы будут даны «в свое время».

Затем кто-то из ПНН поинтересовался: «По какой причине такая корпорация, как СЕРЕМ, выбрала такой своеобразный путь приложения своих усилий? Какова конечная цель ее раз работок? »

На этот вопрос ответил сам Марк Ремилард. Он объяснил, что разработка способов утробного — или, если угодно, в пробирке — определения будущих метапсихических способностей является лишь частью более обширной программы, в которой он лично глубоко заинтересован. Этот научный проект не имеет коммерческой направленности. Его главная цель — увеличить количество людей, в данном случае детей, обладающих блистательными метаспособностями. Этот проект получил название Ментального человека.